Российский боец смешанных единоборств Шарабутдин Магомедов, более известный зрителям, как «Шара Буллет», дал большое интервью YouTube-каналу «Вестник ММА», в котором рассказал об итогах 2021 года, бое с Давидом Бархударяном, бирманском боксе, китайском промоушене, планах на следующий год и Камиле Гаджиеве. mma.metaratings.ru рассказывает о главных моментах беседы.
О 2021 годе
— Этот год был насыщенным: три боя в ММА, четыре в «Наше Дело», один бой по бирманскому боксу. Пытался максимально использовать все шансы, которые мне предоставили, чтобы не просто победить, а победить красиво. Зрителям понравилось. Под конец года я подустал, а так, в начале года я мог провести большое боев, учитывая, что я начал ближе к лету. До этого не было поединков.
Промоушен «Наше дело» предоставил мне хорошие бои, подкрепил меня медийно, люди начали меня узнавать. Потом были выступления в AMC Fight Nights, так что приходилось воевать на два фронта.
О бирманском боксе
— Раньше я думал, что тайский бокс — самый жесткий вид спорта. Но после бирманского бокса я понял, что это запредельный уровень. Нужно нанести максимальный урон сопернику. К тому же, если тебя отправили в нокаут, то ты можешь взять паузу, восстановиться и продолжить поединок.
Это был не первый поединок в бирманском боксе. Я до этого ездил драться в Тайланд, на границе с Мьянмой бился. Риск? Риск есть в любых боях. Проблема была в том, что после 16 октября у меня был огромный синяк на лице, а следующий бой был уже на следующий день. Сложность была еще в том, что я вылетел в шесть утра на бой, в самолете полчаса покимарил, и меня закинули в ринг. Тренер не разрешил мне выступать, но я все же вышел на ринг, хотел стать чемпионом Евразии по бирманскому боксу. Я добился своего.
О планах на 2022 год
— В 2021-м я дал жару, но финальная часть будет 2022 году. В марте меня ожидает финал в промоушене «Наше дело», где главный приз — квартира в Москве. На горизонте есть бой с Давидом Бархударяном и поединок с топовым бойцом мирового рейтинга. Нужно драться с лучшими, и я готов вызвать любого бойца из топ-3 любой страны: США, Бразилии, без разницы. Последний раз я дрался с бойцом из топ-40 Бразилии, и это уже не мотивирует зрителей. Я готов замахнуться на лучших.
О переходе из К-1 в ММА
— Я удивлен, что моя карьера так стрельнула в 2021-м. В К-1 и тайском боксе я добился каких-то регалий, у меня есть там имя. Мне платили, как топовому бойцу. Когда я переходил в ММА, меня больше всего пугало то, что я начинаю с начала. Мой разум подсказывал, что нужно забрать свое, раз уже начал в ударке. Получилось вернуться на должный уровень именно в ММА. Я показываю все, что могу и радую зрителей. Я близок к поясу.
Кикбоксинг? Это такой вид спорта, где у тебя могут легко отнять победу и присудить другому. И ничего ты с этим не сделаешь. Единственный вариант — финишировать соперника. Меня это не устраивало. Были разговоры о ONE Championship, но из-за пандемии разговоры прекратились. Из-за ограничений тайский бокс и кикбоксинг умерли. К тому же, у меня не осталось никакого желания там выступать из-за судейских решений.
О травме глаза
— В 2016 году у меня травмировался глаз. Я так и не понял, это из-за травмы или нагрузок. Но я халатно отнесся к проблеме, поздно обратился к врачам. Я выиграл несколько боев, прошло несколько турниров, но я понимал, что что-то не то. Я говорил себе, что все пройдет, но каждый раз я видел, что становится лишь хуже. Казалось, что у меня спазм глаза. В итоге тренер пригласил на сборы перед турниром по тайскому боксу, и тут я решил провериться. На лечение ушло год-полтора. Некоторые врачи сказали, что хуже не будет, другие сказали, что лучше перестраховаться и не рисковать.
Насколько хорошее зрение? Я вижу правым глазом, боям это не мешает. Хуже уже не будет. Я вижу все четко, не переживайте. Соперники пытаются бить справа, но это им не помогает.
О Камиле Гаджиеве
— В Москве я ходил на ММА в зал на улице 1905 года, где тогда тренировал Али Багаутинов. Там даже Камил Гаджиев тренировался. Когда я заходил в зал, там висело его фото, было написано, что он чемпион мира по боевому джиу-джитсу. Наверное, Камил меня даже не помнит, мне было лет 14. Мы боролись с ним. Тогда были бесплатные дни схваток, у меня не было денег платить за зал, поэтому я с радостью туда ходил на бесплатные мероприятия. Я помню, один раз даже перевел Гаджиева. Только я не знаю, Камил поддался или нет. Помню, он болевой прием хорошо делает. Я попробовал повторить, но неправильно делал, и он мне объяснял, как нужно делать.
О боях в Китае
— Я дрался по тайскому боксу, но за две недели до очередного поединка мне поступило предложение подраться в Гран-при Chin Woo Men за миллионов юаней. Я подумал, что это хорошее предложение. Я приезжаю туда, а тренер мне говорит: «У тебя серьезный соперник, китаец-ударник, нокаутирует тебя. Нужно бороться». Он думал, что раз я из Дагестана, то я борец. Я тогда подумал: «Какая борьба? Ты о чем вообще?»
Я вышел и вырубил соперника за 40 секунд. Но оказалось, что Гран-при — командный. Пять на пять, «стенка на стенку». Причем участвовали бойцы из разных весовых категорий. Я представлял Шанхай. В итоге, я выиграл свои бои, а мои напарники проиграли, и мы вылетели. Дошло до того, что никто не хотел со мной драться из-за того, что я все бои заканчивал досрочно. А делал я это из-за очков. Больше очков — больше призовые. Жаль, что Chin Woo Men закрылся. Это был хороший промоушен, с хорошими условиями и крепкими бойцами. Мне кажется, оттуда просто деньги вывели.
О бое с Давидом Бархударяном
— Давид считает слабостью, что у меня всегда опущены руки? Это же ловушка. Я не выхожу на бой, чтобы соперник на меня смотрел, я выхожу, чтобы он меня бил. На каждый его удар у меня есть ответ. Поэтому я буду только рад, если он будет тыкать в меня джебами . Его слабости? Каждый человек силен, пока не встретит свою слабость. Вот и он будет сильным до того момента, пока не выйдет в октагон со мной. В бою со мной он не будет знать, что делать. Бой 23 февраля уже маловероятен. Давид может подраться с Артуром Гусейновым.
Вообще, я не гонюсь только за деньгами. Да, я дерусь за деньги и наследие. Деньги нужны, чтобы содержать семью, а наследие — это то, чем будут гордиться мои дети и внуки. В бою с ним я вижу только деньги. Какое наследие будет в бою с Давидом? Он проиграл последний бой, поэтому сейчас хайпится. Как он может говорить, что я не его уровень в ударке? Он понятия не имеет, через что я прошел и на что я способен. Это очень глупо. Я считаю, что я уровень Исраэля Адесаньи.
Подерется ли Бархударян с Гусейновым? Я не знаю, они могут начать тянуть одеяло на себя. Слышал, что у Артура большие запросы. Не знаю, если они будут драться, Артур может его перевести, побить и выиграть.
На счету 27-летнего спортсмена в смешанных единоборствах семь побед и ни одного поражения.
